Cаморазрушающее поведение созависимой женщины

Наблюдение 1. Обследуемая Л. 29 лет. Замужем один раз, имеет одного ребенка. Ситуация развода не возникала. Обратилась к психиатру-наркологу с жалобами на бессонницу, раздражительность, сниженное настроение.

Родилась в неблагополучной семье. Отец злоупотреблял алкоголем. По характеру он человек своенравный, обидчивый, склонный к колебаниям на­строения. Активного участия в воспитании ребенка не принимал. Часто практиковал физические методы наказания.

В состоянии опьянения оскорблял ребенка и мать, обвиняя их в том, что не может отказаться от спиртного.

Неоднократно выгонял обеих из дома. Отец умер в 42 года, самоповешение в алкогольном опьянении. Мать мягкая, доброжелательная, уступчивая, во всем прислушива­лась к мнению мужа, считая, что «это ее крест терпеть».

Аутоагрессивный анамнез: в 2015 году пыталась покончить жизнь самоубийством. На фоне сниженного настроения, выпила 30 таблеток феназепама. Была госпитализирована в токсикологическое отделение. В качестве основной причины самоубийства выделяет бессмысленность существования, разочарование. Не исключает возможность повтора суицидальной попытки. На настоящий момент отмечает у себя периодически возникновение суицидальных мыслей, в которых обдумывает способы реализации самоубийства. Однако откладывает их на неопределенное время. Считает, что поступает эгоистично по отношению к больному мужу: «Без меня он совсем пропадет». Семейные отношения характеризует как конфликтные. Считает себя виноватой, в том, что муж пристрастился к наркотикам: «Как я могла упустить этот момент». Эпизоды пониженного аппетита продолжительностью 5-7 дней наступают одновременно с рецидивами опийной наркомании у больного супруга. Вследствие этого у обследуемой ухудшался соматический статус (обострение хронического гастрита). Кроме того, снижалось настроение, нарушался сон.

В 2016 году была избита неизвестными лицами и обворована. Была госпитализирована в нейрохирургическое отделение с диагнозом «Сотрясение головного мозга тяжелой степени». Однако настояла на преждевременной выписке из стационара. Не в полном объеме выполняла назначения врача. В 2017 году подверглась изнасилованию со стороны коллеги по работе. В полицию заявлять не стала, так как считает, что сама виновата в случившемся: «Зачем я с ним пила водку?»

Ребенок большую часть времени проводит у бабушки. За последние два года четырежды меняла места работы. Увольнения были связаны с необходимостью ухода за мужем (пропускала работу в дни госпитализации супруга в наркологические отделения). В периоды увольнения испытывала разочарование, неуверенность в себе, считала себя несчастливой, никчемной. Существенно снизилась социальная активность, сузился круг общения.

Лечение и наблюдение. Л. Прошла курс комплексной психотерапии в амбулаторных условиях. Для нормализации сна была назначена психотерапия 10 сеансов. После прохождения курса женщина отмечала некоторое улучшение, однако считала, что проблема нарушения сна решена не полностью. Сон стал более глубокий, просыпания внезапные тревожные просыпания сократились до 3-4-х (ранее их было до 6-8). Сеансы психотерапии были увеличены до 15-ти. Они сочетались с сеансами аутогенной тренировки. То есть преследовалась цель нормализации сна, купирование аффективных расстройств и обучение навыкам саморегуляции.

С помощью когнитивно-поведенческой терапии и тренинговых техник ставились задачи обучения, помогающие справляться со стрессом и трудностями. Осуществлялась когнитивная реструктуризация психики, формирование адекватного когнитивного функционирования. Выявлялись скрытые паттерны аутоагрессивного поведения. Когнитивная дискуссия была направлена на изменение ошибочных суждений, включая: убеждение с помощью диалога Сократа, описания опыта других пациентов, дидактических приемов. Женщине были предложены конструктивные модели поведения, которые закреплялись методами поведенческой терапии (техники десенситизации). Ключевыми моментами при проведении семейной психотерапии являлись избавление от психологии жертвы.

Катамнез шесть месяцев. Регулярно посещала психотерапевта. В период последнего полугодия психическое состояние было удовлетворительным, нормализовался сон, фон настроения оставался устойчивым, снизилась интенсивность аффективных нарушений, дезактуализировались суицидальные мысли. Отмечает, что с мужем отношения стали мягче: «Надо было мне раньше поступать по-другому», ребенок перестал раздражать. После прохождения курса психотерапии и катамнестического наблюдения обследуемая перестала поддерживать связь с врачом. Дальнейшие сведения о женщине отсутствуют.

Заключение. Анализ жизни созависимой женщины показал, что имеется отягощенность по наличию у близких родственников суицидальной смертности, что является яркой иллюстрацией «наследования» паттернов аутоагрессивного поведения. Выявлены суицидальный и несуицидальный типы аутоагрессивного поведения. Клинически суицидальное поведение было представлено депрессивным аффектом, который и являлся катализатором антивитальных мыслей. Несуицидальное аутоагрессивное поведение реализуется на соматическом и психическом уровнях (черепно-мозговые травмы, нарушения пищевого поведения, невыполнение врачебных назначений), через рискованное поведение (факты изнасилования). Социально-профессиональная и бытовая аутоагрессия выражалась в виде осознанного прерывания трудовой деятельности, снижения социальной активности.
Обращает на себя внимание четко очерченная виктимная составляющая в поведении и жизнедеятельности созависимой женщины.
Катамнестические наблюдения свидетельствуют о высокой эффективности проводимой психотерапевтической программы.

Наблюдение 2. К. 32 года, работает учителем математики в средней школе. Замужем, брак первый. Возраст вступления в брак 23 года. Семья находиться в предразводной ситуации.

Родилась в сильной гипоксии, вторым ребенком в семье. Считает себя нежеланным ребенком: «Родители всегда говорили, что родилась нежданно». Отец злоупотреблял алкоголем и умер в 53 года от цирроза печени. Старший брат умер в возрасте 24-х лет от передозировки наркотиков. Предполагает, что брат осуществил передозировку намеренно, так как «хотел умереть». Мать страдала артериальной гипертензией.

Росла и развивалась соответственно возрасту. Однако период детства характеризует как самый неблагоприятный: «Отец постоянно бил и кричал». Мать вспоминает как добрую и терпеливую. Считает, что благодаря матери еще не развелась: «Мать учила, терпи дочка мужа, другого не найдешь».
Аутоагрессивный анамнез: суицидальных попыток в анамнезе не выявлено. Однако отмечает частое возникновение суицидальных мыслей, которые наиболее остро появляются после очередной ссоры с мужем в связи с употреблением им наркотиков. Обдумывает варианты ухода из жизни.

Приемлемыми для себя считает способы – либо самоотравление, либо самоповешение. В то же время размышляет, кто поможет мужу и поставит на ноги ребенка. На протяжении последних двух лет обострилось чувства бессмысленности существования, вины, одиночества. Считает, что все ее мероприятия по спасению мужа безуспешны. С юности недовольна своей внешностью, сильно переживает из-за этого до настоящего времени: «Спасибо, что хоть замуж успела выйти». За девятилетний период семейной жизни подверглась четырем оперативным вмешательствам (1 – кесарево сечение, 1 - ампутация матки, 2 – операции – переломы ребер).

Лечение и наблюдение. Созависимой К. было рекомендовано комплексное амбулаторное психотерапевтическое лечение. Занятия посещала регулярно, активно принимала участие. Первоначально она прошла образовательный 3-х дневный курс по 1,5-2 часа. На занятиях женщине объяснялись концепции созависимости и зависимости. Мотивация к дальнейшей психотерапии повышалась за счет анализа и иллюстрации медико-социальных последствий созависимости. Обсуждались причины возникновения суицидальных мыслей.

Назначено 10 сеансов гипнотерапии. Формулы внушения были направлены на купирование аффективных расстройств и ослабление суицидальной активности. Достигнутые положительные результаты подкреплялись сеансами аутогенной тренировки. На занятиях когнитивно-поведенческой психотерапии анализировались имеющиеся саморазрушительные поведенческие стратегии, вырабатывались и закреплялись социально приемлемые модели поведения. В качестве эталона демонстрировались модели поведения психотерапевта, не претендующие как обязательные или аксиоматические. Метод циркулярного (системного) интервью позволил созависимой осознать и увидеть непродуктивность внутрисемейных отношений.
Катамнез шесть месяцев. Психическое состояние нормализовалось. Восстановился сон, аппетит. Значительно прибавила в весе. Перестали беспокоить суицидальные мысли. Отмечает оптимистичность настроения. Наладились отношения с мужем (самостоятельно обратился за помощью): «О разводе не думаем».

Заключение. В данном случае также констатирована отягощенность насильственными, в том числе суицидальными смертностями. Кроме того, просматривается закладка саморазрушающего сценария (ощущение нежеланности в семье, избиения). Обнаружены клинико-феноменологические предикторы аутоагрессии (чувства бессмысленности существования, вины, одиночества, состояние фрустрации). Как следует из клинического примера, причиной актуализации суицидальных мыслей являются семейные конфликты, что подтверждает высокую суицидогенность аддиктивных семей. Точкой приложения несуицидальных форм аутоагрессии являются соматическая сфера. Показательны эффекты аккумуляции соматических расстройств и акцепция соматического неблагополучия. Характерен жертвенный стиль поведения.

Катамнестические наблюдения демонстрируют высокую эффективность психотерапии.